Назначенный на 28 марта митинг запрещен под экзотическим предлогом “ущерба безопасности” Китая

После помпезного митинга 4 марта, прошедшего еще до завершения голосования на выборах президента РФ, в теленовостях практически ежедневно можно видеть, как погоняемые чиновниками омоновцы волокут в автозаки людей, собравшихся на мирные акции в центре Москвы. Чтобы оправдать отсутствие стабильности на фоне "победы", в недрах НТВ была спешно изготовлена пропагандистская лента, в которой участники протестов предстали запутавшимися людьми, привлеченными небольшими выплатами и дармовым печеньем. Показ этой поделки сопровождался массовыми задержаниями возле телевизионного центра “Останкино”, среди которых особо выделяется захват правозащитника Льва Пономарева, обвиненного “в проведении несанкционированного митинга” из трех человек.

Теперь нас ожидают новые сцены борьбы “за поддержание стабильности” перед китайским посольством в Москве, но для этих сцен едва ли найдется место в выпусках новостей. Как показывает опыт, в обширный парк будут стянуты многочисленные омоновцы, а за неимением большого числа участников в автозаке может оказаться любой, кто скажет хоть слово, и журналисты – не исключение. Но в нынешней ситуации есть существенное отличие: угроза применения силы против потенциальных участников митинга впервые основывается на документе, не включенном в законодательство.

13 марта инициативная группа граждан, встревоженных сообщениями российской прессы о серии самосожжений в тибетских регионах, направила в мэрию Москвы уведомление о намерении провести митинг “с целью выражения солидарности с буддистами внутри Тибета, выступающими в защиту прав на свободу религии и употребления родного языка”. Поскольку местом проведения акции 28 марта была обозначена площадка напротив китайского посольства, расположенного на улице Дружбы, 6, из мэрии документ передали в префектуру Западного административного округа.

Никаких формальных препятствий для проведения акции организаторы не ожидали. В обширном парке, территория которого начинается за памятником Махатме Ганди, толпа в 300 человек может разместиться без необходимости перекрывать движение транспорта. Здесь нет риска столкнуться с другим митингом, организованным, например, “георгиевцами”. Даже редкая отсылка к “помехам в работе сотрудников представительства” была исключена, так как начало мероприятия отнесено на вечер. Однако официальный отказ за подписью зампрефекта В.И. Безенчука, завершающийся привычными предостережениями в адрес организаторов и участников митинга, базируется на экзотических доводах, которые в зале суда обычно не рассматриваются.

По существу чиновники префектуры ЗАО утверждают, что на указанную организаторами митинга площадку не распространяется действие федерального закона о собраниях и митингах. В соответствии с законом, признают неведомые составители ответа, участники публичных мероприятий могут свободно выражать и формировать мнения, касающиеся вопросов внешней политики. Но в данном случае перед ними стоит специфическое ограничение, предусмотренное не этим законом, а подписанным еще 16 июля 2001 года, “Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между КНР и РФ”. Далее следует ссылка на статью 8, в которой указано, что “ни одна из договаривающихся сторон не допускает создания и деятельности на своей территории организаций и групп, наносящих ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности другой договаривающейся стороны”.

Таким образом, инициаторы публичного мероприятия перед посольством КНР, откликнувшиеся на публикации российской прессы, автоматически причислены к “подрывной” организации или группе. Но эти люди, как нетрудно проверить, не ведут совместной деятельности, а в данном случае объединены только неспособностью оставаться равнодушными к тому, что за последние месяцы в тибетских регионах отмечено 30 случаев самосожжения. В оценке этих инцидентов немаловажное значение играет фактор ненасилия: мужчины и женщины, решившиеся на протест в такой отчаянной форме, не угрожают ничьей жизни, кроме своей собственной.

Впрочем, ответ из префектуры ЗАО наверняка продиктован мотивами, не имеющими ни малейшего отношения к размышлениям о тибетских проблемах в контексте подписанного более 10 лет тому назад договора о дружбе между Россией и Китаем. Ведь буквально на днях - 10 марта - в Санкт-Петербурге прошла акция “в поддержку мирного урегулирования кризисной ситуации в Тибете”. Проведение этого публичного мероприятия в форме пикета, участники которого “рассказывали прохожим о бедственном положении тибетцев”, было согласовано комитетом по вопросам законности, правопорядка и безопасности городского правительства. И если подобная акция запрещается в Москве, это означает вовсе не идеологические противоречия между “питерскими” и “московскими”, но лишь наличие скрытых пружин, побуждающих чиновников из префектуры ЗАО разыгрывать карту безопасности Китая.