В ответ на просьбу правительства Южной Кореи Пекин отложил депортацию северокорейских беженцев

Правительство Южной Кореи обратилось к властям материкового Китая с просьбой остановить процесс депортации 35 северокорейских беженцев, которые были арестованы на днях в разных городах и отправлены в лагерь на северо-востоке Китая. Как сообщает телеканал Arirang, выступая на заседании парламента 5 октября, министр иностранных дел Ким Сон Хван заявил, что “нельзя допустить принудительной репатриации”. Двое из этой группы, подчеркнул он, бывшие беженцы, уже получившие гражданство Южной Кореи. Чтобы добиться отмены депортации, его ведомство направило своих сотрудников в Китай.

“Необходимо действовать срочно, так как Китай намеревается вскоре депортировать этих 35 человек, возможно, уже в этот уикенд или на следующей неделе, - отмечает Сон Бу Кен (Song Bu-keun), представитель южнокорейской христианской организации Commission to Help North Korean Refugees. – В настоящее время они содержатся в лагере округа Яньбянь”. Он выразил особую тревогу по поводу двух бывших беженцев, которые арестованы за попытку помочь другим перебраться в Южную Корею, поскольку северокорейский режим будет мстить им с чрезвычайной жестокостью.

6 октября власти материкового Китая пошли на уступки, сообщив через посольство Южной Кореи в Пекине, что потребуется дополнительное время для допросов северокорейских перебежчиков, которых около 20. По сведениям Korea Herald, под стражу за нелегальное пересечение границы взяты 35 человек, в том числе двое с южнокорейскими паспортами. 34 находятся в лагере между городами Яньбянь и Тумэнь около границы с Северной Кореей. Один из граждан Южной Кореи, по фамилии Хван, содержится отдельно, так как подозревается в нарушении китайского законодательства на муниципальном уровне. Еще одна гражданка Южной Кореи по фамилии Чой наверняка не будет репатриирована. Как считают в дипломатических кругах Сеула, , широкое освещение этого инцидента в прессе заставило Пекин “иначе отнестись к южнокорейских гражданам”.

Между тем министерство объединения в Сеуле отказалось удовлетворить претензии Пхеньяна на немедленное возвращение двух беженцев, обнаруженных в небольшой лодке у восточного побережья Южной Кореи. 6 октября через каналы Красного Креста было направлено извещение, что эти северокорейские граждане выразили желание жить в Южной Корее и Сеул считает необходимым уважать их свободную волю.

Еще девять северокорейских граждан, приплывших в деревянном суденышке к японскому берегу, прибыли  4 октября рейсом из портового города Фукуока в расположенный в 70 км от Сеула международный аэропорт Инчхон, откуда были доставлены в следственный центр в провинции Кёнгидо. По информации Arirang News, следственная группа, в состав которой вошли офицеры национальной разведслужбы, полиции и армии, должна прояснить подробности, касающиеся их персональных данных, мотивов и пути бегства. Как сообщила японская Yomiuri Shimbun, один из этих северокорейцев контактировал по электронной почте и через международную телефонную связь с родственниками, бежавшими ранее в Южную Корею. Перебежчики, спасенные из моря 13 сентября в префектуре Исикава, не просто заплыли в японские воды, но умышленно изменили свой курс, когда их лодка попала в шторм. Им было известно, что в июне 2007 года Япония позволила 4 северокорейским перебежчикам отправиться в Южную Корею.

Один из этой девятки заявил, что является внуком Пэк Нам Уна (Baek Nam-woon), бывшего председателя Верховного народного собрания КНДР. Пэк Нам Ун учился в Коммерческом институте в Токио, а в конце второй мировой войны переехал в Северную Корею. По словам этого перебежчика, которому около 40 лет, его отец работает в отделе Трудовой партии Кореи, занимающемся шпионскими операциями и похищением южнокорейских граждан.

Российское правительство, как это стало нормой в последние годы, депортирует северокорейских граждан, пытающихся получить убежище, называя их “экономическими беженцами”. И основания для этого чиновники находят с легкостью, учитывая практически лагерные условия работы на лесоповале в охраняемых северокорейскими солдатами предприятиях, действующих под красным флагом на территории России. “Они тут работают почти задаром, вечно голодные. Всех собак в поселке уже пожрали”, - свидетельствует в сентябрьском репортаже журнала Русский репортер местный житель по имени Коля, говоря о северокорейской лесопилке, расположенной поблизости от маленького бамовского поселка Тутаул, до которого несколько часов на поезде от города Тында, опорного центра затянувшейся на долгие годы стройки советских лет.

Очевидно, по предложению Пекина правящий тандем укрепляет военные связи с однопартийным режимом в Северной Корее, грозящим развернуть в регионе войну. Как говорится в заметке, появившейся 13 сентября на сайте японской Asahi, Москва и Пхеньян планируют в конце текущего года впервые провести совместные военные учения с участием кораблей и самолетов. Причем во время российского визита в августе нынешний партбосс Ким Чен Ир, унаследовавший власть от отца и передающий ее сыну, просил Дмитрия Медведева обеспечить полномасштабные учения, включая имитацию совместного наступления на войска общего врага. Однако российский президент пошел на попятный, поскольку резолюции ООН запрещают экспорт любых видов вооружений и сопутствующих материалов в Северную Корею. Вместо этого стороны согласились провести учения по сценарию спасения пилота, потерпевшего аварию.

Супруга Ай Вэйвэя призвала власти отказаться от легализации “черных тюрем” для инакомыслящих

Супруга всемирно известного художника Ай Вэйвэя (艾未未) обратилась к властям с просьбой отвергнуть законопроект, который должен закрепить за милицией право содержать инакомыслящих в “черных тюрьмах” без уведомления их семей.

“Если вышеупомянутые меры будут приняты, это обозначит движение вспять в законодательной системе Китая, ухудшение в сфере прав человека, а также препятствие на пути прогресса нашей цивилизации”, подчеркивает Лу Цин (路青) в письме, размещенном на аккаунте Ай Вэйвэя в Google+. “[Когда] орган общественной безопасности забирает гражданина, уведомление семьи является самым основным правом”, констатирует она.

По словам Лу Цин, утром 28 сентября курьер отвез ее уместившееся на одной странице послание в комитет по законодательной работе Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП). "Эта поправка не должна пройти, - сказала она AFP по телефону. - Ужасно не знать, где находится твоя семья. Если эта поправка пройдет, наше движение по пути цивилизации затормозится". Она выразила опасения, что милиция будет использовать эти изменения в уголовно-процессуальном законодательстве в ходе облав на рабочих-мигрантов, не имеющих прописки. Предложенные изменения размещены на сайте ВСНП для обсуждения общественностью, поэтому Лу Цин и сочла нужным обратиться со своим письмом. Впрочем, сам Ай Вэйвэй уверен, что оно пропадет в пустоте, так как эта структура власти только штампует решения правящего политбюро.

Действующее законодательство позволяет применять "надзор по месту жительства" на срок до шести месяцев, причем подозреваемые обычно отправляются по домашнему адресу. В случае отсутствия прописки задержанный может быть отправлен в "специальный приемник", но что это за учреждение, закон не описывает.

В новом проекте определяются три типа обстоятельств, позволяющих поместить подозреваемого в "специальный приемник": если наличествуют подозрения в терроризме или угрозе государственной безопасности, или же содержание по домашнему адресу может "повлиять на ход следствия". Поправка предусматривает, что милиция в течение 24 часов информирует членов семьи о применении "надзора по месту жительства" вне дома, но за исключением вышеперечисленных случаев.

В своем письме она отметила, что ее семья до сих пор не получила никакого официального уведомления по поводу задержания Ай Вэйвэя. После того, как 3 апреля его увезли из столичного аэропорта в Пекине, милиция не проинформировала его жену о том, где он находится, обозначив только, что к нему применен "надзор по месту жительства". Он провел 81 день в двух “черных тюрьмах”, а в конце июня отпущен домой при условии соблюдения подписанных там обязательств. 29 августа он опубликовал на сайте Newsweek комментарий, в котором упомянул о своем опыте “исчезновения”. На вопрос Reuters, не усилилось ли давление со стороны властей после этой публикации, Aй Вэйвэй ответил: “Я не могу больше давать интервью. Простите, но мое положение стало не слишком хорошим”. Теперь ему "строжайшим образом" запрещено пользоваться интернетом.

Десятки адвокатов, блогеров и гражданских активистов подверглись "исчезновениям" после того, как в интернете распространились призывы к "жасминовым собраниям" в крупных городах. Некоторые понемногу говорят о том, что там происходило, но пекинский адвокат Цзян Тяньюн (江天勇) первым дал детальное интервью. “Не говорить об этом - значит признать, что страх срабатывает”, - сказал он. 40-летний юрист описал методы устрашения, включающие физические и психические издевательства, бесконечное промывание мозгов и угрозы, которым подвергся во время двухмесячного содержания в черной тюрьме. Как отмечается в репортажe, опубликованном South China Morning Post 14 сентября, он испытывает глубочайший психический стресс, предельно опасаясь того, что могут с ним сделать представители власти в случае нарушения условий, на которых его выпустили домой, включая согласие не давать интервью прессе.

Бывший преподаватель средней школы в провинции Хэнань Цзян Тяньюн занялся адвокатской работой в 2005 году и вскоре привлек внимание властей своим участием в делах, связанных с нарушениями прав человека. В числе его подзащитных были гражданский активист Ху Цзя, жертвы СПИДа, незрячий юрист Чэнь Гуанчэн, практикующие "Фалуньгун".

Его забрали 19 февраля и в течение двух дней жестоко избивали. После этого ему приходилось неподвижно сидеть по 15 часов в комнате с зашторенными окнами, где его беспрерывно допрашивали офицеры внутренней госбезопасности. Если он отвечал "не знаю" или давал "неверные" ответы, следовали унижения и угрозы. По его словам, агенты говорили: "Здесь мы можем поступать по закону, но можем поступить и не по закону, потому что нам позволено поступать не по закону".

Когда пошла вторая ночь пинков и тычков, Цзян Тяньюн воззвал к тому, кто его допрашивал: "Я человек и ты человек – зачем ты совершаешь такие бесчеловечные вещи?". В ответ тот сбил его на пол и заорал: "Ты не человек!". Бандиты с погонами повторяли: “Ты знаешь, что твоя жизнь в наших руках? И твоей жены, и твоих детей. Если будешь сотрудничать, правительство проявит понимание. И не мечтай, что тебя переведут в изолятор временного содержания, или отдадут под суд. Если мы тебя убьем, это будет значить только, что придется попортить кусок земли”.

Его заставляли письменно излагать размышления по поводу "неверных" ответов – их набралось на 200 страниц, а в итоге он должен был признать, что "белое – это черное". "Самое страшное, что недостаточно было просто сказать, 'белое – это черное', надо было обосновать логически, почему 'белое – это черное'", - рассказал он.

Он вышел из черной тюрьмы только через 60 суток, когда агенты решили, что их работа по промыванию мозга прошла успешно. Он подписал восемь обязательств, в том числе: не заниматься делами правозащитного характера, порвать связи с прежними друзьями, не давать интервью “реакционной” прессе, не встречаться с иностранцами, не заходить на “реакционные” сайты, не писать в интернете комментариев, которые могут повредить имиджу партии и правительства, не рассказывать другим, что было во время задержания, регулярно сообщать агентам о своих делах. В случае нарушения этих гарантий, предупредили его, агенты снова помогут ему исчезнуть, но при этом может исчезнуть и его жена.

"Мне полагается сообщать обо всех, кого видел и с кем встречался, о том, что происходит на митингах и собраниях, - рассказал Цзян Тяньюн. – Так что мне лучше не ходить туда и не связываться ни с кем". Из-за этого он и молчал после освобождения, хотя в конце июня начал писать комментарии в микроблогах, а в августе постить в Twitter. Вроде все пошло нормально, но психические травмы дают о себе знать: "Пока я был там, все время боялся сойти с ума".

Материковые власти объявили ‘противоречащим закону’ предложение убрать обязательные курсы марксизма

Удаление из программы университетского образования обязательных курсов марксизма в маоистской версии противоречит законодательству и решениям правительства, заявили в министерстве образования автору этой актуальной инициативы из Восточно-Китайского университета политических наук в Шанхае.

Как пишет South China Morning Post, 13 мая доктор Чжан Сюэчжун (Zhang Xuezhong) направил министру образования Юань Гуйжэню (Yuan Guiren) предложение убрать из требуемого министерством учебного расписания курсы по теории марксистской философии, мыслям Мао Цзедуна и теории Дэн Сяопина. Он предложил также вычеркнуть проверку политической подготовки из списка вступительных экзаменов в университетах и постдипломных школах.

По его словам, эти шаги необходимо осуществить, чтобы продемонстрировать уважение к «суверенности» личности через свободу мысли. Каждый студент должен изучать марксизм и каждый претендент на постдипломное обучение должен сдать экзамен по этому курсу. В идеологии правящего политбюро маоистская версия марксизма является одним из четырех основных принципов, которым обязаны хранить преданность партийцы.

Подобное обязательное образование не может вызвать у людей стремления к подлинному пониманию содержания теории, подчеркнул Чжан Сюэчжун, и способно лишь затормозить их нравственное развитие и принизить уважение к достоинству личности. Это также нарушает конституционные нормы, предусматривающие свободу мысли, слова и религии.

В полученном в начале июля ответе министерства говорится, что предложение Чжан Сюэчжуна не соответствует «требованиям, установленным законами и постановлениями страны». В письме отмечено, что копии ответа отправлены в отдел образования Шанхая и университет, где он преподает.

То, что министерство вообще ответило, есть позитивный шаг, считает Чжан Сюэчжун, Впрочем добавляет он,»министерство не указало, какой именно закон или постановление нарушают мои предложения». Он говорит, что может передать свои предложения на рассмотрение Всекитайского собрания народных представителей.

Как и в советской системе, изучение марксизма в материковом Китае сводится к заучиванию избранного набора цитат из выступлений персонажей, оказавшихся на вершине партийной пирамиды. В ходе групповой учебы, проведенной 1 июля в Пекине центральной комиссией по надзору за дисциплиной (CCDI), ее шеф Хэ Гоцян потребовал во всех отделах проверки и надзора за дисциплиной организовать занятия по тщательному изучению речи председателя КНР на большом собрании по случаю 90-летия компартии. Сотрудникам этих отделов, уточнил член правящего политбюро, надо “приспособить дух речи Ху Цзиньтао к своей повседневной работе и упорно продвигать антикоррупционную работу по строительству чистой партии”.

Напомним, что отделы дисциплинарного надзора подменяют на местах правоохранительные органы, проводя следствие в отношении кадровых партийцев, совершивших преступления. Только по решению этих отделов прокуратура и   милиция  может предъявлять обвинения и отдавать партаппаратчиков под суд. Так что своеобразная проповедь, с которой Хэ Гоцян обратился к своим подчиненным, должна была показать: наказание прямо зависит от приверженности духу партийной идеологии.

На следующий день, 2 июля, в Пекине провели семинар в честь 90-летия компартии, на котором главный идеолог Ли Чанчунь приказал усилить теоретическую работу по китаизации марксизма, неуклонно придерживаясь маоистского принципа “служить народу”. Партийным теоретикам следует осовременить марксизм и приблизить его к народу, подчеркнул этот член правящего политбюро, чтобы удобнее было “вести и мобилизовать простых людей”.

Хотя последнее наставление относится только к носителям партбилетов, партийные бонзы по-прежнему намерены вдалбливать догмы маоистской версии марксизма в головы всех студентов и специалистов без исключения. Для них это единственный способ утвердить свое превосходство над прочей наукой в глазах тех, кого они держат на положении “пролов”. Так называемые “слуги народа” живут в закрытых комплексах. а их кортежи ничуть не уступают выездам вельмож феодального времени.

Еще один стихийный протест по поводу 'захвата земли' отмечен в провинции Чжэцзян

По сообщению Информационного центра прав человека и демократии в Гонконге, в провинции Чжэцзян продолжаются стихийные протесты, вызванные конфликтом по поводу 'захвата земли', принадлежавшей крестьянам из городского округа Тайчжоу.

Беспорядки начались 14 июня, когда в ходе переговоров о выплате компенсации за землю, которую владелец заправочной станции задолжал местным крестьянам, глава правительства деревни вступил в физическую стычку с работниками заправки. В течение нескольких часов несколько сот жителей деревни Жишаньфэнь (Rishanfen) окружили заправку, перекрыв примыкающую к ней трассу в аэропорт, и захватили мужчину, который ударил главу деревни.

По словам очевидца, прибывший на место отряд вооруженной милиции вступил в столкновения с крестьянами. 15 июня подошли дополнительные подразделения; задержаны около десятка протестующих, в том числе глава деревни, другие деревенские чиновники, а также граждане, снимавшие стихийные протесты на мобильные телефоны. Солдаты установили блокпосты на выезде из деревни, где произошли столкновения, сообщил Radio Free Asia другой очевидец, добавив, что здесь размещены около 700-800 военных.

Однако партийный секретарь деревни Жишаньфэнь Сюй Гуаньбао (Xu Guanbao), явно стараясь скрыть информацию от тех, кто его назначил на этот пост, вообще отрицал, что здесь что-то случилось. "Никакого такого инцидента не было", - сказал он в интервью RFA, добавив, что "очень занят". Поговаривают, что именно этот партийный секретарь, занимавший ранее пост главы деревни Жишаньфэнь, присвоил компенсацию, полагающуюся за землю, изъятую под строительство заправочной станции.

Между тем в городском округе Цзэнчэн провинции Гуандун, где властям удалось подавить другой "массовый инцидент", начались аресты и новые задержания (до сих пор говорилось о 25 задержанных). На официальной странице Weibo, материкового сервиса микроблогов, принадлежащей управлению общественной безопасности в Гуанчжоу, опубликовано извещение о задержании 14 июня женщины, которая подозревается в распространении слухов, вызвавших насильственные столкновения в городском поселении Синьтан. В извещении говорится, что подозреваемая по фамилии Чэнь уже призналась в том, что именно она распространила фальшивую информацию через интернет, хотя следствие еще продолжается.

По заявлению властей, беспорядки вечером 10 июня начались вследствие сообщений в интернете о том, что чэнгуань забили до смерти приезжего и жестоко обошлись с его 20-летней беременной женой в ходе конфликта перед супермаркетом в деревне Дадунь. 12 июня пострадавшего мигранта из провинции Сычуань заставили выступить на пресс-конференции, устроенной местным правительством, чтобы заявить, что его жена Ван Ляньмэй и неродившаяся еще девочка “в полном порядке”. “Фальшивая информация, распространенная на Weibo, QQ и онлайновых форумах оказала скверное влияние на общество”, заявила милиция вечером 15 июня.

Как сообщает гонконгская вещательная компания RTHK, 19 участников трехдневных протестов формально арестованы по обвинениям, включающим умышленное повреждение имущества, создание беспорядков в общественных местах и нарушение порядка работы органов власти. В уведомлении правительства городского округа Цзэнчэн отмечается, что 10 арестованных прибыли из провинции Сычуань и мегаполиса Чунцин, и в основном моложе 25 лет.

По заявлению властей, убитых во время подавления беспорядков не было. “Милиция и вооруженная милиция не использовали летальное оружие, не выпустили ни одной пули, и ни один магазин не был разгромлен или разграблен. Между милицией и массами не было никаких конфликтов”, говорится в извещении управления общественной безопасности.

Однако 16 июня три студента из университета имени Сунь Ят-сена в Гуанчжоу опубликовали в интернете материалы независимого расследования, которое, как пишет South China Morning Post, дает наиболее подробный обзор свидетельств местных жителей и резко отличается от официальной версии событий. Этот отчет основан на интервью 26 жителей деревни Дадунь, включая 3 родственников Ван Ляньмэй и ее мужа, а также четверых граждан, получивших ранения в ходе стычек с милицией. 15 из опрошенных – очевидцы событий, а пятеро присутствовали на местах беспорядков в течение всех трех дней.

По данным студентов, Ван Ляньмэй пострадала, пытаясь защитить мужа, когда на него набросились трое или четверо из муниципального патруля, чтобы отобрать товар, которым торговали мигранты. Заметив, что вокруг собирается толпа, чэнгуань удрали, а на место событий отправились местные чиновники. Ван Ляньмэй отказалась садиться в машину “скорой помощи” и упала без сознания. Чиновники вызвали возмущение очевидцев выкриками: “Если эта беременная помрет, где мы возьмем 500 тысяч юаней [компенсации]?”.

Некоторые из собравшихся стали швырять кирпичи, пока вооруженная милиция не разогнала толпу гранатами со слезоточивым газом, говорится в отчете. По словам очевидцев, солдаты избили подростка, но студентам не удалось найти доказательств в поддержку заявлений о его смерти. Затем начали собираться более 2 тысяч рабочих с расположенных поблизости фабрик, вынудив милицию отойти. Рабочие подожгли милицейские машины и отделение милиции в Дадунь, однако милиционеры не рискнули применять оружие.

На второй день, когда милиция стала широко использовать слезоточивый газ и другое нелетальное вооружение, число демонстрантов даже возросло. На третью ночь в беспорядках приняли участие примерно 10 тысяч человек, а к операции по разгону протестов присоединились подразделения китайской армии. На четвертый день люди не смогли собраться вновь, поскольку улицы были заблокированы милицией. Встретившись с их родственниками, студентам удалось подтвердить, что Ван Ляньмэй и ее муж в безопасности.

Хотя “массовый инцидент” в городском поселении Синьтан стал самым серьезным за последние дни, пока сложно сказать, является ли он предвестием грядущих столкновений, от которых партийным бонзам не удастся спрятаться под завесой цензуры. Подобные инциденты становятся все более частыми и более насильственными, отмечает специалист по госуправлению из Академии общественных наук Китая (CASS) Лю Шаньинь (Liu Shanyin), тогда как интернет, обмен в мобильной связи и микроблогах усиливает их воздействие за счет быстрого и обширного распространения информации. Свой вклад в этот процесс вносят растущая инфляция и трудовые проблемы, заметил он в интервью Associated Press. "Наиболее очевидный тренд состоит в том, что общество постепенно теряет базовое ощущение безопасности, - констатирует он. – И местные власти, похоже, этого не понимают. У них есть множество великих лозунгов и громких фраз вроде 'счастье, гармония и гражданское общество', но что в них толку, если вам никто не гарантирует вашу же безопасность?".

Беспорядки в провинции Гуандун нанесли ущерб кампании под лозунгом “счастья”

Пропагандистская кампания под лозунгом "Счастье в Гуандун", которую продавливал провинциальный партийный босс Ван Ян (Wang Yang), уничтожена масштабными демонстрациями протеста рабочих-мигрантов, произошедшими в городском поселении Гусян (Guxiang) в Чаочжоу на востоке провинции и городском поселении Синьтан (新唐镇) в уезде Цзэнчэн (增城市) неподалеку от Гуанчжоу, но крупным провинциальным чиновникам едва ли захочется искать иные пути.

Местные начальники привычно отреагировали массовыми арестами и показательными силовыми мерами. Для однопартийного режима в Пекине способность подавить уличные беспорядки и расправиться с гражданскими активистами является доказательством умения управлять массами в период кризиса.

Однако ущерб имиджу провинции, где с января продвигалась кампания "счастья", намного превосходит то, что связано с восстановлением разгромленной недвижимости. Как отмечает профессор-ассошиат из Университета Гонконга Петер Чён Цань-инь (Peter Cheung Tsan-yin), специализирующийся на проблемах политики и госуправления, время, когда произошли эти инциденты, должны остудить восторги от кампании, хотя с карьерной лестницы Ван Ян отнюдь не свален. "Эти инциденты представляют классические примеры глубоко укоренившихся социальных трений, которые являются результатом китайской модели развития, - констатирует он. – Эта проблема в Гуандун не уникальна – подобное может случиться в Китае где угодно, поскольку центральное правительство не работает соответствующим образом с проблемой интеграции в городах, охватывающей все 100 млн рабочих-мигрантов".

Похожее мнение выразил в интервью South China Morning Post один из политических обозревателей, живущих в Гуанчжоу, по словам которого, такие беспорядки могут случиться в любом месте Китая, не только в Гуандун. Однако "участники беспорядков в Гусян и Синьтан выбрали своей мишенью лишь правительства местных поселений и деревень - без всяких политических оттенков". "Высокопоставленных чиновников беспокоит только, чтобы не было угроз их правящей роли, как во время жасминовой революции. Но Ван Ян может даже заработать очки на кризисном управлении в период этих инцидентов", - считает он.

Поскольку на первое место ставится стабильность, убежден директор Восточно-Азиатского института при Национальном университете Сингапура Чжэн Юннянь (Zheng Yongnian), это побуждает чиновников использовать насилие против несогласных, что еще более ухудшает ситуацию. "Появилось очень много социальных групп, испытывающих недовольство. И есть общее ощущение напряженности между правительством и народом", - сказал он в интервью Afp.

По данным милиции, протесты в Чаочжоу были вызваны жестоким нападением на рабочего-мигранта из провинции Сычуань 8 июня, который потребовал невыплаченную зарплату. В городском поселении Синьтан беспорядки начались вечером 10 июня, когда заслужившие печальную известность своими бандитскими методами муниципальные патрульные (чэнгуань) избили в деревне Дадунь (大墩村) беременную Ван Ляньмэй (Wang Lianmei), 20-летнюю приезжую из провинции Сычуань.

Беспорядки вспыхнули около 21 часа, когда 28-летний приезжий Тан Сюэцай (Tang Xuecai) и его беременная жена, торговавшие джинсами с лотка перед входом в супермаркет Nongjiafu, подверглись наезду чэнгуань. Как отмечалось в репортаже Nanfang Daily от 12 июня,чэнгуань требовали от мигрантов, вынужденных торговать на улице без лицензий, "налог на крышу", который супруги отказались платить. Тогда муниципальные патрульные применили силу, чтобы отобрать лоток, якобы мешавший движению. Пытавшаяся отстоять свое скромное имущество Ван Ляньмэй была избита и потеряла сознание. Как заявил 12 июня председатель правительства уезда Цзэнчэн Е Нюйпин (Ye Niuping), которому необходимо было оправдать своих подчиненных, чэнгуань вызвали скорую, “но толпа не дала поместить женщину в машину”. Где-то в 22 часа у супермаркета собрались около ста человек, которые бросали кирпичи и бутылки в машины и служащих милиции. 25 протестующих были арестованы.

В репортаже выходящей в Гуанчжоу Yangcheng Evening News говорится, что 11 июня более тысячи человек собрались перед отделением милиции в поселении Синьтан; они нападали на офицеров милиции, громили машины милиции и банкоматы. "Соответствующие департаменты быстро отреагировали и взяли ситуацию под контроль", - цитирует слова Е Нюйпина партийная Global Times. Во время беспорядков никто не погиб и не надо верить "слухам", добавил чиновник. На пресс-конференции в Гуанчжоу появился и Тан Сюэцай, чтобы сказать, что Ван Ляньмэй и ребенок в порядке. По заявлению властей, "горстка лиц, умышленно вызвавших беспорядки и громивших машины", понесет наказание по закону.

Как отмечала гонконгская Apple Daily, отдел пропаганды парткома провинции Гуандун приказал не давать подробностей об этом “щекотливом событии” в материковой прессе и закрыл посвященный беспорядкам форум. Cычуаньские газеты были крайне заинтересованы в интервью с Ван Ляньмэй, однако власти Гуандун забрали ее и поместили в неизвестном отеле.

Между тем эти беспорядки были гораздо серьезнее, чем сообщалось в официальных сводках, размещенных на четырех ведущих новостных порталах материкового Китая: Sina, Tencent, Netease и Sohu. Гонконгский сайт Phoenix, следующий указаниям из Пекина, также ограничился изложением пропагандистского материала, в котором женщина и еще не родившийся ребенок не пострадали. Но в постах на Baidu tiebai и микроблогах говорилось, что беременная женщина была так жестоко избита муниципальными патрульными, что потеряла ребенка. Именно из-за этого толпа разгромила машину отряда чэнгуань прямо на месте конфликта.

11 июня более 10 тысяч граждан, требуя привлечь служащих чэнгуань к ответственности, перекрыли государственную трассу №107. По словам очевидцев, они громили магазины, переворачивали и жгли машины милиции, а также штурмовали здания деревенского комитета и отделения общественного безопасности, где базируются чэнгуань. Как рассказала South China Morning Post свидетельница событий, 11 июня около 20 часов бурлящая толпа штурмовала здание правительства деревни Дадунь, где выдаются разрешения на временное проживание для мигрантов, “и в конце концов сожгла его”. В городское поселение были введены около 5 тысяч солдат вооруженной милиции, которые использовали для подавления протестов бронемашины и гранаты со слезоточивым газом. Судя по фотографиям в блоге China Buzz, в деревне ночью полыхали здания, а батальоны вооруженной милиции брали улицу за улицей.

Как говорилось в репортаже гонконгской South China Morning Post, 12 июня набитый патрулями военных и бронемашинами городок Синьтан казался спокойным. Несколько тысяч взбудораженных и напуганных мигрантов собрались перед милицейскими блокпостами, окружившими торговый центр "Jiuyu" на границе Дадунь. Тротуары были усеяны битым стеклом и кирпичами, а там, где стояли сгоревшие машины, остались огромные черные пятна. На зданиях отделения милиции и правительства деревни виднелись следы осады.

Однако с 9 вечера беспорядки в Синьтане продолжились: более тысячи мигрантов пошли по главной улице в сторону дорогого жилого комплекса Phoenix City.

Солдаты вооруженной милиции, выстроившись в шеренги, пытались остановить толпу гранатами со слезоточивым газом, но участники протеста сумели перегруппироваться. В постах очевидцев говорилось, что около 23 часов на улице появились бронемашины. В новостях кабельного телевидения Гонконга сообщалось о примерно десяти задержанных милицией ночью 12 июня.

Хотя к 14 июня военным удалось подавить волнения рабочих мигрантов в уезде, где сосредоточено множество предприятий по пошиву повседневной одежды, напряженность в отношениях между приезжими и местными остается высокой. С 13 июня управление общественной безопасности Гуанчжоу дважды направило уведомления жителям уезда Цзэнчэн, предлагая вознаграждение до 5 тысяч юаней за содействие в поимке участников шествий, громивших машины и нападавших на людей.

15 июня рупор компартии Жэньминь жибао опубликовал редакционный комментарий по поводу этих беспорядков, потребовав от властей на местах совершенствовать методы социального управления и способствовать интеграции мигрантов в местные коллективы. Хотя конфликты между местными жителями и мигрантами временно разрешились, общество по-прежнему “опечалено картиной, [в которой] мигранты избивают местных, а местные бьют чужаков, не говорящих на местном диалекте”. Автор комментария подчеркивает, что по мере вторжения в относительно мирную жизнь промышленных городов новых мигрантов "из иных областей, говорящих на иных диалектах и с иными акцентами", вопрос о том, как разрешать конфликты, вызванные различиями в мировосприятии и обычаях, становится действительной проблемой.

В комментарии указывается также на напряженность, которую порождает система хукоу (прописки по домовладению) и несправедливые условия труда. "Когда люди из разных социальных слоев и разных мест вступают в конфликт друг с другом, важно дать ущемленным группам высказаться и защитить свои интересы", цитирует этот комментарий South China Morning Post.

Конечно, в партийной верхушке должны были бы обратить внимание на беспорядки, произошедшие в провинции Гуандун, но обычно улаживание подобных конфликтов сводится к размещению вооруженной милиции и арестам так называемых зачинщиков. В остальном местные партийные чиновники предпочитают следовать по пути самоцензуры: если не иметь доступа к фактам, то их как бы нет.

Ай Вэйвэй: международную общественность хотят ввести в заблуждение “экономическим” обвинением

Власти материкового Китая официально слили информацию, что задержанный еще 3 апреля всемирно известный художник Ай Вэйвэй (艾未未) находится под следствием "по подозрению в экономических преступлениях", однако от того, как это сделано, ситуация выглядит еще более скверной. Как говорится на сайте гонконгского радио RTHK, после полуночи на ленте агентства Синьхуа появилось только одио предложение, которое вскоре было удалено.

Впрочем, это лишь подтверждает ставшее очевидным из опубликованной 6 апреля Global Times редакционной статьи стремление оправдать беспредел внутренней госбезопасности. “В Китае невозможно не иметь таких личностей, как Ай Вэйвэй, и не иметь в законодательстве ‘красной черты’, за которую нельзя заходить”, подчеркивается в статье. Но при этом пропагандистская Global Times, подчиненная редакции рупора компартии Жэньминь жибао, указывает исключительно на такие действия художника, которые едва ли можно отнести к экономическим преступлениям. Называя его человеком с независимым мнением, газета указывает на его любовь к "неожиданным высказываниям" и "неожиданным поступкам", и далее констатирует: “Он также любит совершать нечто сомнительное применительно к закону. 1 апреля он отправился в Тайвань через Гонконг. Но, как сообщалось, не завершил процедуру вылета”.

Учитывая, что Ай Вэйвэй намеревался вылететь в Гонконг 3 апреля, этот фрагмент отнюдь не отражает “подозрения”, это лишь констатация самого факта задержания. Оставшаяся часть статьи крутится вокруг того, что Запад игнорирует “характерные особенности” поведения Ай Вэйвэя. Global Times намекает, что “активист” слишком давно пробует границы идеологической терпимости. " Ай Вэйвэй и сам наверняка понимает, что делая все, что ни пожелает, и зачастую рискуя делать то, чего не рискуют другие, увлекая за собой других таких же, он часто ходит слишком близко к красной линии китайского законодательства". "И поскольку Ай Вэйвэй постоянно движется вперед, весьма вероятно, что однажды он переступит границу. История вынесет свой вердикт таким людям, как Ай Вэйвэй, а до того они могут заплатить определенную цену за свою альтернативу", предостерегает газета. “Китай в целом идет по пути прогресса и никто не имеет права заставить страну приспосабливаться к его личным предпочтениям”, заключает неведомый миру автор.

Как ни крути, бросается в глаза, что между странно короткоживущим сообщением Синьхуа и линией партийной пропаганды нет ничего общего, кроме имени художника. Это означает только одно: пропагандисты сами не понимают, где можно получить достоверную информацию. Точнее говоря, Ай Вэйвэй действительно содержится в "черной" тюрьме и разрабатывают его на таком уровне, что наружу пока не просачивается абсолютно ничего. Поэтому агентство Синьхуа и не дает даже привычных и всем уже известных подробностей вроде времени задержания и возраста задержанного, а Global Times путает даты.

Адвокат Лю Сяоюнь указывает, что агенты внутренней госбезопасности – неважно, о каком именно департаменте идет речь - нарушили закон, не разъяснив причины задержания Ай Вэйвэя через 48 часов после того, как увезли его из столичного аэропорта. Стоит им официально задержать его, и через 30 суток надо принять решение об аресте. Видимо, вначале предполагалось раскрутить процесс по подрывному обвинению, но теперь где-то в недрах госбезопасности додумались до нехитрой идеи “экономического” преступления.

77-летняя мать бесследно исчезнувшего художника, писательница Гао Ин (高瑛), составила рукописное обращение с призывом предоставить любую иформацию о сыне, и оно уже размещено в интернете. Понятно, что более всего ее тревожит полная неизвестность, но публикация в Global Times вызвала лишь недоуменные вопросы. "Это же официальная газета, по которой мы можем вычислить линию властей, - цитирует ее South China Morning Post. – И что же они имеют в виду под красной линией? Как они эту линию определяют? Используют ли они закон как критерий, или власть все же выше закона?".

Aй Вэйвэй инициировал независимое расследование по поводу гибели детей под обломками школ во время Сычуаньского землетрясения 2008 года, но он не выступал с обвинениями, а привлекал внимание к спискам 5 с лишним тысяч детей. Он участвовал в марше против сноса арт-деревни, разоблачал скандальные моменты в истории с загрязненным меламином молочным питанием, а также писал в блог о своем отношении к социальной несправедливости. "Это и есть то, что он рисковал делать, а другие не рисковали", - отмечает его мать.

К требованиям освободить Ай Вэйвэя присоединился Тайвань – напомним, художник планировал 6 апреля прилететь в Тайбэй. Требования свободы, демократии, соблюдения прав человека и реформ набирают силу, и китайским властям следует серьезно присмотреться к этому, подчеркнул в опубликованном вечером 5 апреля заявлении Совет по делам материка (МАС). “Надеемся, что китайские власти с уважением отнесутся к требованиям своего народа [соблюдать] свободу слова и свободу мысли, а также к таким универсальным ценностям, как фундаментальные права человека”, отметил МАС. “Надеемся, что они предпримут усилия, чтобы ответить на эти требования и соответствующим образом улучшить ситуацию”.

“Демократия, свобода, права человека являются универсальными ценностями”, цитирует Taipei Times заявление, с которым выступила 6 апреля Демократическая прогрессивная партия (DPP). “Выражаем глубокое сожаление в связи с тем, что китайское руководство продолжает осуществлять недолжные аресты, расправляться с демократическими активистами, и [оказывается] не в состоянии обеспечить защиту прав человека”, подчеркивает DPP, обращаясь к Китаю с настоятельным призывом “откликнуться на требования остального мира и немедленно освободить Ай Вэйвэя”.

Между тем с 4 апреля материковая цензура удаляет из микроблогов на платформе Sina Weibo все посты, относящиеся к Ай Вэйвэю; одна девушка 200 раз перепостила текст с упоминанием его имени и каждый раз их удаляли. Теперь для выражения протеста сетевые комментаторы используют сочетание “Love the Future”, по написанию (爱未来) и звучанию ("ай вэйлай") похожее на Ай Вэйвэй (艾未未), например, так: "у меня не осталось веры в общество, если даже любовь к будущему может исчезнуть".

Милиция отказывается дать информацию о местонахождении и причинах задержания Ай Вэйвэя

Уже вторые сутки всемирно известный художник Ай Вэйвэй (艾未未) остается в чрезвычайно опасном положении – по словам его супруги Лу Цин (路青), милиция отказывается дать информацию о его местонахождении и причинах задержания. У милиционеров, проводивших обыск в его студии “FAKE”, имелся ордер, но они отказались сообщить, в каком преступлении обвиняется Ай Вэйвэй, пояснил известный адвокат Пу Чжицян (浦志強). Это свидетельствует в пользу предположения, что дело заказано коррумпированными чиновниками, нанявшими следователей, обладающих солидными связями в партийном аппарате министерства общественной безопасности.

Вопросы, задававшиеся в милиции тем, кого забрали для допроса, носили слишком общий характер. По словам Цян Фэйфэй (Qian Feifei), одной из 8 членов штата студии, кого забрали в 11 утра, в 19.30 семь из них были отпущены, тогда как супруга и водитель Ай Вэйвэя оставались в отделении. «Утром с ордером на обыск прибыли до полусотни офицеров милиции в форме и агентов в штатском. К тому времени, когда мы вернулись в студию, были изъяты почти все компьютеры, диски и блокноты, - рассказала она. – Все 8-1/2 часов, пока мы были в отделении милиции, они постоянно задавали простые вопросы, какие у нас отношения с Ай Вэйвэем и почему мы оказались в студии».

Как сообщает работающая в Пекине журналистка Алисон Клейман (Alison Klayman), автор документального фильма “Ai Weiwei: Never Sorry”, повторялись вопросы о зарплате, размерах студии и наличии виз. 4 милиционера сидели в студии до полуночи 3 апреля в надежде допросить еще кого-нибудь. 4 апреля милиционеры снова явились в студию с 7 утра и весь день оставались там. Этот наезд готовился заранее: 23 марта в студию пришли с “проверкой противопожарного оборудования”, а через день с десяток милиционеров явились проверить идентификационные карты сотрудников.

Лу Цин, которую все же выпустили, сообщила AFP, что не находится под домашним арестом. Последним из милиции вернулся сотрудник студии Су Е (Xu Ye), но репортер Вэнь Тао (Wen Tao), которого увезли на черном седане без знаков, обозначающих принадлежность к милиции, отсутствует уже более 24 часов. Никакой связи с ним нет.

Ассистентка Дженнифер У (Jennifer Ng), сопровождавшая Ай Вэйвэя утром 3 апреля, рассказала, что его увели два офицера в форме, когда они проходили в аэропорту через таможенный контроль. Ей велели лететь одной, поскольку у художника “появились другие деловые встречи”, на которых он должен присутствовать. Однако офицер из отделения муниципального управления общественной безопасности в аэропорту Пекина заявил South China Morning Post, что если бы Ай Вэйвэй был задержан, то в «нашей компьютерной системе была бы запись, но ее нет».

Эта поездка художника не была связана с “чувствительными” акциями:  Ай  Вэйвэй планировал провести один день в Гонконге, а потом вылететь на Тайвань для обсуждения возможности провести там выставку. Известен лишь еще один случай, когда  Ай  Вэйвэй был остановлен представителями власти в аэропорту перед посадкой в самолет, улетавший за пределы материкового Китая. Это произошло в декабре, когда он намеревался вылететь в Сеул, но тогда оставалось менее 10 дней до церемонии вручения Нобелевской премии мира диссиденту Лю Сяобо.

Адвокат художника Лю Сяоюань (Liu Xiaoyuan) с тревогой сообщает, что телефон его клиента по-прежнему отключен. В интервью Washington Post он отметил, что пока рано судить, могли ли сыграть какую-то роль в этой ситуации посты  Ай   Вэйвэя в Twitter  и  его высказывания в интервью по поводу жасминовой революции. Ему хорошо известно, что  Ай  Вэйвэй вступил в серьезный конфликт с агентами внутренней госбезопасности задолго до того, как в интернете появились упоминания о »жасминовой революции». Вечером 26 мая 2009 года известный художник вызвал по номеру 110 наряд  милиции  для разбирательства по поводу внезапного визита четырех персонажей в штатском, намеревавшихся о чем-то поговорить с ним. Один из незваных гостей представился офицером внутренней госбезопасности, но не предъявил никаких документов, на что Ай Вэйвэй резонно заметил, что не располагает временем на разговоры с каждым “разносчиком риса”. В итоге приехали милиционеры в форме, которым пришлось принять его жалобу на собственного коллегу.

Более того, Ай Вэйвэй разместил в интернете своеобразную инструкцию для служащих управления общественной безопасности, четко указав, что они обязаны предъявить значок и  удостоверение, если хотят задать какие-то вопросы. При этом он подчеркнул, что еще раз вызывал  милицию  по 110, когда его попытались вытащить на беседу агенты, прикидывавшиеся гражданскими лицами. Комментируя позицию художника, Лю Сяоюань отметил, что служащие управления общественной безопасности могут “беседовать” целыми ночами, поскольку это дает  им право на отгул  и  сверхурочные, но гражданин вправе отказаться .

Стоит отметить, что  милиция  в материковом Китае входит в обширную структуру министерства общественной безопасности, которое занимается не только охраной правопорядка, но  и защитой партийной идеологии внутри страны. Вследствие этого милиционеры обязаны подчиняться указаниям партийных чиновников, которые оказываются выше закона. Если речь идет о преступной деятельности “кадрового” члена партии, то милицейское расследование может начинаться только после того, как завершит свое следствие внутрипартийная комиссия. Как известно, начальник этой комиссии вполне может вымогать взятки за то, что закроет дело.

Ай Вэйвэй очень серьезно затронул интересы коррумпированных “кадров”, участвующих в распиле средств, выделяемых на строительство. Попытавшиеся привлечь внимание к гибели детей под обломками рухнувших во время Сычуаньского землетрясения школьных зданий, за скверное качество строительства прозванных “тофу чжай”, известные гражданские активисты уже сидят в тюрьме. Возможно, на эту тему Ай Вэйвэй и отказался "беседовать" с агентами внутренней госбезопасности в мае 2009 года. В феврале 2010-го он участвовал в демонстрации художников, вышедших на центральный столичный проспект Чанъанцзе после нападения бандитов, нанятых компанией-застройщиком. Наиболее активный участник протеста У Юйжэнь вскоре оказался под судом за нападение на милиционеров.

Теперь Ай Вэйвэй оказался в руках агентов внутренней госбезопасности, которые явно действуют в рамках процесса, мало связанного даже с кривым материковым законодательством. В российской прессе любят превозносить успехи пекинского руководства в борьбе с коррупцией, но это старая песня про то, как партия борется сама с собой. Скорее наоборот, коррумпированные “кадры” в состоянии убрать даже такого известного гражданина, как Ай Вэйвэй. Пока, судя по описанным выше событиям, пытаются найти какой-нибудь повод, не связанный с высказываниями в интервью иностранной прессе. Как подчеркивает Лю Сяоюань, остается только надеяться, что международная известность художника окажет какое-то влияние на милиционеров, задействованных в этом процессе.

“Ай Вэйвэй даже не был вовлечен в какие-либо призывы к ‘жасминовым’ протестам. Невозможно указать на какую-то причину его задержания, кроме того, что власти пытаются таким образом передать послание, что период открытого несогласия в Китае подошел к концу”, – заявил Сэм Зарифи, руководитель Азиатско-Тихоокеанского направления в правозащитной организации Amnesty International. По его мнению, власти хотят показать, что никакая известность и никакие связи не уберегут человека от репрессий. “Если можно среди бела дня в Пекинском аэропорту схватить всемирно известного художника, то страшно подумать, что власти могут сделать с другими, менее известными диссидентами”, – отмечает он. 

Международная организация “Репортеры без границ” выразила обеспокоенность по поводу участи художника, который содержится incommunicado (без контактов с внешним миром), отметив, что китайское руководство пытается заставить замолчать всех своих критиков. Арест АйВэйвэя, а также Лю Сяобо и других интеллектуалов подтверждает факты грубого нарушения свободы слова, заявил вице-президент немецкого PEN-клуба Дирк Загер (Dirk Sager).

Озабоченность по поводу задержания всемирно известного художника выразили Германия, Франция и Соединенные Штаты. Официальный представитель министерства иностранных дел Франции Бернар Валеро заявил, что Париж «чрезвычайно встревожен исчезновением» художника, известного своей активной позицией. «Выражаем надежду на его скорейшее освобождение», – отметил Бернар Валеро, добавив, что правительство Франции «пристально» следит за развитием этой истории. Министр иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, только что вернувшийся из поездки в Пекин и Токио, заявил, что «с большой тревогой» воспринял эту новость. «Я призываю китайское правительство немедленно разъяснить ситуацию и ожидаю, что Ай Вэйвэй будет освобожден в самом скором времени», – цитирует его агентство epd. В обращении к послу Китая в ФРГ У Хунбо (Wu Hongbo) сопредседатели фракции «зеленых» в бундестаге Ренате Кюнаст (Renate Künast) и Юрген Триттин (Jürgen Trittin) потребовали разъяснений о "причинах задержания" и местонахождении Ай Вэйвэя.

"Задержание художника и активиста Ай Вэйэвя несовместимо с гарантиями основных свобод и прав человека для всех китайских граждан, включая обязательства Китая по Всеобщей декларации прав человека; мы настоятельно призываем китайское руководство немедленно освободить его», – заявил 4 апреля действующий заместитель спикера Госдепартамента США Марк Тонер.