Послушный Гоша, или крестовый поход детей

С позиций психологической науки в инфантильном человеке уживаются два персонажа: один по-прежнему остается маленьким императором, претендующим на памятное по ушедшему детству положение, когда все суетились вокруг него, другой ощущает себя цыпленком, оставшимся в скорлупе, чтобы избежать опасностей внешнего мира. Даже беглый анализ биографии архимандрита Тихона (Шевкунова) показывает, что создатель нашумевшего документального фильма (и якобы «духовник президента») - человек инфантильный, пытающийся не взрослеть.

Любая официальная биографическая справка об архимандрите Тихоне начинается с того, что Шевкунов Георгий Александрович родился в 1958 году в семье медиков, живущей на улице Красного маяка на юге Москвы. Рядовая семья, не члены цека, но историю с мамой, не позволяющей сыну уйти в религию, а без нее Гоша, как его тогда называли, и сан не принимал, повторяют разные источники. «Знаю, что мама долго не принимала его решение уйти в монастырь. Но сейчас вроде успокоилась. У Гоши все хорошо, ездит по заграницам. Недавно он сделал для своей мамы евроремонт в этой квартире», - сообщает еженельнику Собеседник соседка. Ей вторит иконописец Владимир Щербинин, однокурсник Гоши на факультете Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИК): «Когда он принял решение постричься в монахи, мама его долго не благословляла. Она – ученый, всю жизнь занималась микробиологией. Время было советское, и понять увлечение сына религией ей было трудно. Смирилась она только через 8 лет».

После школы Гоша, выглядевший, по словам того же Щербинина, как 12-летний мальчик, поступил на сценарный факультет. Именно на этом факультете несколько раньше учился известный православный диссидент Александр Огородников, но его из института, что называется, «выжили», а в 1978 году за создание семинара для интересующихся православием КГБ и вовсе отправил его в лагеря - обвинив, как тогда было принято, в «тунеядстве». Зато Гоша никому опасным не показался, скорее был, как вспоминает Владимир Щербинин, «хулиганом». Для Щербинина сценарный факультет ВГИКа отмечен встречей с преподавателем по древнерусскому искусству - это был «православный человек даже в то, советское время», о многом рассказавший студентам, тогда как Гоша о нем умалчивает. Зато показывал ребятам Библию: «тогда ее трудно было достать, но он у нас всегда шустрый был», - отмечает Владимир Щербинин. Впрочем, органы Гошино хулиганство явно не взволновало, поскольку в 1982 году Гоша благополучно окончил сценарный факультет по специальности "литературная работа".

В то время, которое называют теперь «период застоя», выбор, стоявший перед молодым человеком с такой специальностью, был невелик: либо молча хвалить комсомольские стройки, либо уйти в отрицание системы, писать в стол или эмигрировать. Многие так и поступили, снимая фильмы о «человеке века» Брежневе, или отказавшись от работы по специальности. Но Гоша выбрал третий путь - самый «детский», уводящий не только подальше от политики, но и вообще от проблем взросления. Сразу после крещения, обстоятельства которого остаются малоизвестными (могли ведь донести по месту учебы или работы), 24-летний молодой выпускник ВГИКа переезжает в Псково-Печорский монастырь, где долгое время числится на скотном дворе. Монастырь, отметим, только что пережил «бунт», в результате которого 14 монахов покинули обитель, распределившись по сельским приходам. Этот известный по позднейшим публикациям протест стал следствием режима слежки и постоянных доносов в КГБ, установленного в монастыре наместником Георгием (Стеблюченко). Не напрасно же один из молодых монахов шепнул питерским студентам, приехавшим весной 1983 года в Псково-Печорский монастырь на паломничество: «Вы, хиппи, все Бога ищете, но здесь Его нет».

Не каждый рискнул бы остаться в таком монастыре, однако Гоше, судя по его воспоминаниям, в этом православном «Доме-2» нравилось. Позднее он расскажет, как в обитель приехал Саша Швецов, сын сотрудника советского торгпредства, долго живший в Америке, - весь такой «крутой», «в джинсах», - увидел, как человек пятнадцать валяются на кроватях в келье, и тут же решил остаться. Отца, прибывшего в монастырь на черной «Волге», чтобы вытащить сына «из религии», игумен без особого труда убедил, что место это для него самое подходящее, – и, отметим, не в последнюю очередь благодаря неплохим контактам с органами. «Пробыл там послушником до 86-го года. Послушания были самые разные: и работа на коровнике, и колка дров», - вспоминал затем монастырские подвиги Шевкунов. На самом деле были и совсем иные задания – поездки с большим грузовиком из Печор в Москву за продуктами для монастыря к Пасхе и Рождеству. Как рассказывал Шевкунов в апреле 2005 года, в то время о.Иоанн (Крестьянкин) «не произвел на меня особого впечатления: очень добрый старичок, весьма крепкий (ему тогда было только 72 года), вечно куда-то спешащий, вечно окруженный толпой паломников. Намного более строго аскетически, по-монашески выглядели другие насельники монастыря». Зато гораздо большее впечатление, опять же по его собственным словам, на инфантильное сознание Гоши произвела «настоящая купчиха» Валентина Коновалова, директор большой продуктовой базы на проспекте Мира в Москве. «Полная, приземистая, она восседала за столом в своей конторе, - вспоминает он принимавшую посланников монастыря представительницу советской мафии, - за спиной у нее висели, даже в самые сложные советские времена, большие софринские иконы, а на полу у тумбочки письменного стола лежал большущий целлофановый мешок с деньгами, которыми она распоряжалась по своему усмотрению». Вот такая персона вызвала в душе инфантильного юноши подлинное благоговение. «Подчиненные ее боялись, но любили, - искренне восторгается через несколько лет Шевкунов. - Великим постом она устраивала общее соборование прямо в своем кабинете, на котором благоговейно присутствовали и работавшие на базе татары. Частенько в те годы дефицита к ней заглядывали московские настоятели, а то и архиереи. С некоторыми она была сдержанно почтительна, а с другими, которых она не одобряла "за экуменизм" – резка и даже грубовата».

Ну, если такая наставница определяла отношения с верой, то не стоит удивляться тому, что Гоша не был готов стать монахом – все же слишком опасно с точки зрения социального роста. Больше того, некоторые верующие друзья уже влезли в политику – и кто тогда знал, что их могло ждать. В перестройку Гоша, к этому времени бывавший в Псково-Печорском монастыре «наездами», старался соответствовать любым возможным вариантам развития. Он вспоминает, как в конце 1980-х один московский священник, бывший духовный сын о.Иоанна (Крестьянкина), обратился к нему с просьбой «вернуть епитрахиль, которой отец Иоанн благословил его на священство», заявив о своем разочаровании в духовном наставнике. Гоша без особых колебаний выполнил его просьбу, вернул епитрахиль старцу. «Реакция его меня поразила, - вспоминает он. - Он перекрестился, с благоговением поцеловал священное облачение и произнес: "С любовью передавал, с любовью принимаю"». Тогда как о другом случае, когда о.Иоанн (Крестьянкин) в течение многих дней сопротивлялся давлению правящего архиерея и наместника, приступавших "с ножом к горлу", требуя благословения старца на решение, с которым тот не был согласен, он говорит: «быть может, вызовет неоднозначную оценку». Впоследствии Гоша вообще будет говорить, что решающее влияние на него оказал отец Николай Гурьянов, к которому на остров Залит, что на Псковском озере, он приезжал в 1982-м. «Именно о.Николай предсказал мне монашеский путь и благословил на него, когда я даже и не помышлял о монашестве», - заявил он в программе радио Радонеж. Но вот что странно: отец Николай более никого в Псково-Печорский монастырь не направил, скорее напротив, уводил людей из-под слишком пристального надзора органов.

Лишь через девять лет, когда советское общество ушло в прошлое, Гоша, которому исполнилось уже 33 года, принял в Донском монастыре постриг, сразу став здесь старшим монахом – практически наместником обители. Когда же в монастыре случился пожар, он искренне, как в школьные годы, обвинил в поджоге «иностранных агентов». И очень скоро, в конце 1993 года, о.Тихон (Шевкунов) был назначен настоятелем подворья Псково-Печерского монастыря в Москве – это нынешний Сретенский монастырь. В июле 1996 года он вообще убрал священника Георгия Кочеткова, отозванного с должности по обвинению в «обновленчестве». Когда же сторонники Георгия Кочеткова пытались протестовать, Шевкунову помогли некие казаки. Впрочем, хотя на посту наместника Сретенского монастыря он становится как бы влиятельным, инфантильный стиль его выступлений становится еще более выразительным.

Возьмем, к примеру, любопытный конфликт вокруг ИНН, дискуссию по поводу штрих-кодов и прочих «чипов антихриста». Неспособность нашего героя выражать собственное мнение выразилась здесь весьма ярко. В 2000-м году Шевкунов вообще не высказывается, публикуя на сайте Сретенского монастыря письмо о. Иоанна (Крестьянкина). 29 января 2001 года Шевкунов выступил с комментарием по проблеме ИНН на радио «Радонеж», снова сославшись на авторитет о. Иоанна (Крестьянкина), который «был крайне встревожен той ситуацией, которая складывается сегодня вокруг вопроса об ИНН». Позднее он скажет: «казалось, что для тех, кто прислушивается к о. Иоанну, главное сказано». Словно бы не зная, что современные мифы о числе антихриста тиражировали вовсе не его духовные чада, а массово обратившиеся в православие советские люди (мифы эти получили некое подтверждение властей, предпринявших популистские шаги по смене номера 666 автобусного и железнодорожного маршрутов). В мае 2002 года Шевкунов наконец выступил по этой теме, сказав, во-первых, что в итоге дискуссии, организованной на сайте монастыря, «мы получили экспертное утверждение о том, что в штрих-коде EAN-13, в том числе в коде, который наносится сегодня практически на все товары, хотя и не содержится в электронном виде число 666, но визуально для человека, знающего машинный язык, эти параллельные полосы ассоциируются именно с тремя шестерками. Итак, в коде EAN-13 действительно содержится одиозное число 666». Во-вторых, он упоминает монахов Афона, которые нашли, что «апокалиптическое одиозное число содержится в электронных документах»; тогда как в России число 666 привлекло особое внимание, когда «стали вводить ИНН». В-третьих, «мы знаем о том, что в России пытаются разрушить три структуры. Это единая энергосистема, которая объединяет Россию, железные дороги и РПЦ». И о чем же был спор – о числе или о «трех структурах»?

В 2000 году в результате туманного процесса в собственность Сретенскому монастырю – из слов Шевкунова неясно, то ли был там монастырский скит, то ли его потом открыли - отошла усадьба племянника генерала Ермолова, памятник федерального значения в Рязанской области. Ликвидировав располагавшееся там хозяйство "Восход", люди монастыря создали в Михайловском районе Рязанской области сельскохозяйственный производственный кооператив "Воскресение": «работники в хозяйстве наемные, а финансовый директор – монастырский, отец Гермоген». «Принято считать, что в отдельно взятой деревне нельзя построить земной рай. Как вы к этому относитесь?», - спрашивает «Российская газета» 14 мая 2003 года. - «Позвольте с вами не согласиться. Нормальная жизнь в отдельной деревне возможна, причем без всяких перманентных революций», - парировал Тихон Шевкунов.

Слово «революция» здесь появилось именно что по-детски, без связи с реальностью. Только что, 14 февраля, агентство Интерфакс объявило, что Тихон Шевкунов в итоге длившегося несколько лет противостояния все-таки добился закрытия находящейся по соседству с монастырем французской спецшколы №1216. Школу закрыть – это же анекдот; школа – такой же признак стабильности, как то, что лето непременно наступит. Достаточно только представить, как родители и дети разносят по всем районам весть: нашу школу монастырь отобрал. Но теперь «перманентная революция» против школы получила новый запал.

Еще одна история, демонстрирующая инфантильный стиль Шевкунова, посвящена молодому иностранцу: это был русский, но гражданин Германии, который во время учебы в вузе при монастыре украл из сейфа 180 тысяч долларов, которые «предполагалось вложить» в хозяйство того самого «разрушенного колхоза» в Рязанской области. «Так вот он украл эти деньги и уехал в Германию, - рассказывает о.Тихон. - В мае 2003 года в связи с диалогом с Зарубежной церковью я полетел в Мюнхен. В Германии 68 миллионов человек. Знаете, кого я первого там встретил?! Этого субчика! Я его схватил и запер в местном православном монастыре. Звоню прокурору: "Я его поймал!" Он долго не мог поверить, но когда понял, что все серьезно, говорит: "Срочно отпустите его! Вы задержали гражданина Германии, вас сейчас посадят в соответствии с немецкими законами!"». После такого рассказа поневоле задаешься вопросом: кто же это придумал такого человека назвать «духовником президента»? Наверняка, какой-нибудь пиарщик вроде Андреи Богданова, который любит смешивать масонство с демократией.

Еще один поистине примечательный эпизод относится к работе с наркоманами. В рамках подзабытой уже кампании предполагалось создание при Сретенском монастыре центра "Преодоление", в котором должны были объединиться священники и специалисты-наркологи. Из всех достижений центра можно вспомнить только проведенную в 2001 году конференцию под безликим названием, на которой с докладом о проделанной работе выступил сам Шевкунов. «За семь лет в нашем приходе воцерковилось довольно много бывших наркоманов, около пятидесяти молодых людей», - рассказал он, добавив, что по меньшей мере человек 15-20 из них так и остались наркоманами, а один из воцерковленных, «который попал к нам в страшном состоянии героиновой зависимости», продолжая колоться, через шесть лет умер от передозировки. И если бы речь шла о чем-то ином, не о такой трагедии, а так может показаться, будто по данному вопросу не наместник Сретенского монастыря выступил, а человек из тусовки.

В марте 2007 года в интервью газете «Татьянин день» Шевкунов ответил на вопрос о возможности созыва Поместного собора – и так ответил, что понимаешь: не в этих руках принятие решений. С одной стороны, заявил он, «та форма Поместного собора, которая, существует сейчас, т.е. образца собора 1917-1918 гг. – это нововведение революционной России». В соответствии с традицией, отмечает он, достаточно проводить только соборы архиереев, а проведение Поместного собора с участием мирян – «это все, на мой взгляд, спорно». С другой, констатирует он, будет созван именно «спорный» собор, поскольку устав РПЦ пока «не позволяет созывать Поместный собор без мирян и священников». Иными словами, созовут ли такой Поместный собор, или обойдется Архиерейским – все равно решат другие, взрослые, люди.

«У Гоши было два закадычных друга, и с обоими несчастья произошли. Один сошел с ума и лечится сейчас в психбольнице. А второму стало плохо с сердцем в метро, и он умер», - рассказывает соседка. Как будто намекает на то, что Гоша знает: не стоит лишний раз никого напрягать, уходи от взросления – и все будут довольны. Он, как герой романа Гюнтера Грасса, предпочитает по-прежнему бить в жестяной барабан. Именно так и воспринимаются за пределами пиара оба документальных фильма Тихона Шевкунова - это не мысли, а отражения детства. Один – о том, каких монахов встречал в монастыре, как они выглядели, другой - веселый рассказ о мальчишеской мечте – как бы иметь имперский офис, чтобы у тумбочки письменного стола лежал «большущий целлофановый мешок с деньгами», которые можно доставать без счета, а за спиной – дефицитные иконы. «Как понять этот гремучий пугач для дураков?», недоумевает по поводу этого рассказа литературный критик «НГ» Наталья Иванова. А так и надо понимать, как пугач: смастерил мальчик - и балуется.